Правила жизни художника: Влада Ралко

#Внимание, говорит!

Влада Ралко – украинская художница. Участница авторитетных международных и национальных выставок современного искусства. В 2001 получила премию Всеукраинского триеналле живописи. Член Национального союза художников Украины.

Я рисовала всегда, и вопрос о том, чем я буду заниматься, решился сам собой.

Я не люблю технику, не вожу машину и рада, что могу позволить себе такую роскошь. Технический прогресс потихоньку отбирает пространство у настоящей жизни.

В Киеве нет НИ ОДНОГО музея современного искусства. За многие годы здесь не построено вообще ни одного музея, ни одного концертного зала, ни одного театра. Здесь к современному искусству в принципе относятся с подозрением, поэтому Ваш вопрос о том, как его популяризировать, звучит по меньшей мере странно.

Многие считают, что знакомство с художником помогает глубже понять его работы. А на самом деле все, абсолютно все, что хотел сказать художник, сказано в его работах. Только там находится правда художника. В обычной жизни он может выглядеть как мудрец, подлец или слабоумный. И его искусства это мало касается. С благородными намерениями часто делается очень плохое искусство.

Когда я училась в художественной школе, художники считались бойцами идеологического фронта. Оглядываясь назад, ужасаюсь цинизму, с которым нас уже с самого нежного возраста учили прославлять советскую репрессивную машину.

Я работаю крайне нерегулярно. Работать проще, так как для безделья определенно необходимо мужество.

Всегда завидовала скульпторам, их работа отчасти вынужденно связана с физическими рутинными процессами, когда знаешь, что делать и не нужно ежесекундно принимать решение. Работая, скажем, над серией работ на бумаге, я не могу позволить себе подобной роскоши.

Я страстно люблю оперу, хотя в то же время не могу назвать себя знатоком музыки. Мне всегда казалось, что музыканты делают нечто сверхъестественное. Помню, давно уже обратила внимание, что великие певцы или музыканты поют, играют или дерижируют не ртом или руками, а всем телом.

Мне нравится, когда, находясь за границей, я не понимаю, о чем говорят вокруг. Люди перестают раздражать, когда их разговоры превращаются в абстрактный шум.

Никогда не любила спорт. Он кажется мне противоестественным насилием над прекрасными природными функциями тела.

Утром мне необходимо пить кофе не спеша и со вкусом. Никогда не понимала всех этих персонажей с бумажными стаканчиками на улице по дороге на работу.

Я ношу черное, люблю черную пасту, дикий рис и запах дегтя.

Современное искусство давно уже выполняет роль такой себе Кассандры. У него нет заказчика, оно не украшает. У Гойи этот внутренний разлом особенно ощущается между тем, что он делал на заказ и НАСТОЯЩИМИ его работами. И вот от этой Кассандры все отмахиваются: то все слишком непонятно, то слишком мрачно.

Искусство – это предмет первой необходимости.

Все слова – вранье, то, что я здесь пишу – тоже вранье. Вот если бы я была поэтом и говорила стихами, тогда другое дело.

Сильвестров сказал, что по лицу видно, каков человек на самом деле, и я с этим согласна.

Помню, когда я как-то критически высказалась о концерте одного большого композитора, знакомая заметила, что он гений и критиковать его недопустимо. Для меня же те великие, которые мне интересны, как близкие друзья, к ним можно относиться критически, спорить с ними, раздражаться ими.

Понятия не имею, каким образом продаются мои работы. Видимо, время от времени кто-то понимает, что моя работа ему необходима.

С украинским искусством будет все в порядке, когда оно откажется от приставки «украинское» и будет представлено в свободном диалоге со всем остальным искусством, а не останется в рамках национальной резервации. Странно ждать интереса к искусству только потому что оно «украинское». Это вроде выставок «Слоны рисуют».

Меня удивляет это странное желание все происходящее вокруг перевести в цифры. Все эти «сто лучших….», «сто самых дорогих, самых красивых, самых успешных…». Реальность это не спорт и не игра – все происходит по совершенно другим законам, незнание которых кто-то пытается подменить цифрой. Дешевое шулерство.

Все мои дни разные. Перспектива жить «обычной жизнью» пугает меня больше всего.

Война как бы вытолкнула на поверхность очень важные вопросы. Вопросы о добре и зле, о жизни и смерти. Многим и в голову не приходило думать об этом раньше.

Не слышала ничего глупее выражения: «Повзрослеешь – поймешь».

Я рисую не войну, я рисую эту измененную войной реальность, причем, всюду измененную, не только на линии фронта. И эта реальность показывает сейчас все секреты, которые припасла. Буквально, беспощадно, непристойно. Мир вывернулся наизнанку. Вдруг стало очевидным, что ни один из механизмов привычной мирной жизни не работает.