Немного о крови и говне, гражданской и другой войне

Помилуйте, нешто можно с ним толковать?
Ведь он, чай, и формулы пороха знать не знает?
М. Щербаков

В другое время, в другой стране, при иных обстоятельствах этого не стоило бы писать. Об этом достаточно глубоких исторических исследований, неутихающих сетевых споров и даже неплохой художественной литературы.

Тем не менее, позволю себе несколько ремарок в контексте постреволюционной риторики (о чем? – имейте терпение). А риторика такова.
«Людей на майдане обманули», — говорят они, — «Одних коррупционеров поменяли на других», — говорят они, — «Кровь пролита зря», — говорят они.
А вот еще.
Российский журналист Алексей Венедиктов в эфире Hromadske TV констатирует гражданское противостояние в Украине. Журналисты открещиваются, как могут. Михаил Ходорковский на лекции в КПИ говорит об опасности гражданской войны в Украине. Зал негодует. Виталий Кличко призывает не допустить гражданской войны. Киваем и вздыхаем скорбно.
Кроме того – российская агрессия в отношении Крыма, сепаратистские настроения в юго-восточных областях… И вот я уже думаю о войне, как о реальной перспективе. Готовлюсь к ней.

Итак, зачем ложиться костьми на майданах, если это не влечет сдвигов к лучшему в обозримом будущем? Зачем защищать территорию своей страны от захватчиков, если это ведет к гражданскому противостоянию? Что мы, собственно, «будем петь, как только солнце встанет»?

1917 год – Центральная Рада провозглашает Украинскую Народную Республику – автономную республику в составе России.
1918 год – Украинская народная республика провозглашена независимой.

На обломках самовластья дерзкая кучка интеллигентов основала государство. С чего вдруг? Откуда у этого самопровозглашенного парламента представление о территории и границах нового государства, государственном языке, символике? Точнее – в чем состоит национальная идея такого государства (ведь это именно национальное государство)? Кто они такие вообще, эти парламентарии?
Представьте только: целые империи распадаются на части, как зомби под пулеметным огнем. При этом Грушевский и компания формулируют концепцию национального государства почти молниеносно, будто она была уже давно готова и только ждала своего часа, чтобы воплотиться. Так ли?

Идеи (в частности – национальная) рождаются и развиваются в борьбе и созидании (любви и смерти, хо-хо). Это гегелевская диалектика и дарвинизм, и даосизм, и все что угодно, только не высокопарная метафора.

Идея Украины, зародившаяся еще в Киевской Руси и Галицко-Волынском княжестве, жила в постоянной борьбе запорожских казаков против… всех подряд, в казачьих и крестьянских восстаниях XVII века.
Это была борьба меньшинства: казаков или участников восстаний было статистически мало в сравнении с населением Украины (Малороссии, как хотите..). Настоящих носителей какой-либо идеи всегда немного, но воздействуют эти идеи на огромные массы людей, оседая в головах тех, кто стоит в стороне. Так, идеи квакеров, хиппи, коммунистов, ранних христиан (и многих, многих других) воплощались в действиях тысяч, может, сотен тысяч, но повлияли на сознание миллиардов. И никакие короли, ни за какую капусту не могут этого изменить.

В XIX веке идея Украины реализовывалась кучкой интеллигентов вроде членов Кирилло-Мефодиевского братства. И тем не менее – к началу XX века существование Украины вынуждена была признать даже Российская империя в ее советской редакции. Разрозненные, слабые, наивные, неопытные, противоречивые, непоследовательные, малочисленные творцы будущей Украины и борцы за нее пронесли национальную идею через противостояние могущественным империям и профессиональным армиям, глупости и невежеству, непониманию и осуждению, бедности, продажности, развращенности. История борьбы за одну только возможность Украины – это история постоянных поражений.

Школьники объединяются, противостоя учителям, рабочие – отстаивая свои права перед боссами, народы – в борьбе за самоопределение.
В ХХ веке мы называли себя украинцами, не смотря на то, что быть патриотом Украины в совке справедливо считалось самоубийством. И хотя Украина была еще не более чем мечтой, возможность ее (идея Украины) – была фактом. В постоянной борьбе немногих, отсидках и ссылках немногих, в литературе, живописи, музыке немногих сформировалось сознание миллионов, сформировался народ.

Формирование украинцев, как народа, далеко не завершено. Однако точка невозврата в этом процессе пройдена. В конечном счете – простым и понятным критерием сформированности, сплоченности народа является его способность к самоуправлению. Будем честны с собой – на этом пути нам еще многое предстоит.

Мы стояли и падали на Майдане не за политических лидеров и не за интересы какой-то части населения Украины, а за украинский народ, каким он будет, ибо народы рождаются и становятся на майданах.
Мы не отдадим захватчикам Крыма, и будем воевать, если придется, ибо в войнах против интервентов народы сплачиваются.

И – да, в Украине продолжается гражданское противостояние и это не должно пугать, потому что другого пути к единству не существует. 
Украинцы, действительно сражающиеся за свою страну, опять в меньшенстве. Оккупанты сильнее нас в военном и экономическом отношении. Нас это не удивляет, мы это все уже видели. Мы к этому готовы. Bring ‘em on!

Более того, патриотов Украины нередко воспринимают враждебно даже их сограждане (и это тоже уже было!). 13 марта 2014 года в Донецке пророссийски настроенная толпа атаковала горстку (несколько десятков) донецких патриотов, выступающих за территориальную целостность Украины. Безоружных, незащищенных, сбившихся в кучу ребят забрасывали петардами, кирпичом, травили газом, избивали арматурой, и дубинками, резали, буквально пытались поставить на колени, унизить всеми доступными способами. Убили троих.

Чем мирная небольшая числом демонстрация угрожала огромной, убежденной в собственной правоте толпе? Что не так с идеей присоединения Донбаса к России, если носители этой идеи, имея численное превосходство, будучи всесторонне поддерживаемы гигантской империей, боятся нескольких десятков несогласных настолько, что ведут себя буквально по-звериному (есть видео: посмотрите, оно многое вскрывает в человеческой природе)? И кто теперь выглядит по-настоящему обреченным: кучка патриотов, без страха противостоящих превосходящим силам за то, во что искренне верят или толпа, истязающая мирных демонстрантов в бессильном гневе против тех, кто не изменяет себе даже под страхом смерти? Кто действительно слаб: народ, не сдающийся перед лицом угрозы от вероломного, превосходящего количественно и технически врага или огромная империя, прибегающая ко всем возможным низостям, чтобы сломить тех, кто не ломается?

Из крови, говна, ненависти, любви, денег и безденежья, войн и революций, бывших с нами и предстоящих нам мы вынесем себя – единый народ, способный давать отпор внешней угрозе и контролировать собственную власть. Это единственный путь к стабильности и процветанию, на отсутствие которых сетуют сейчас многие (особенно в Крыму и на востоке). Имейте терпение, друзья, не ждите подачек от тиранов. Все, что будет – дело только наших рук.

Как же быть с гражданами Украины, считающими себя русскими? С гражданами России, считающими себя русскими? С русским царем, готовым «защищать» русских в Украине ценой любой крови? С многочисленными пророссийскими активистами юго-востока Украины, скандирующими «Россия! Россия!»? За какие идеи они выходят на улицы, блокируют военные части, убивают сограждан? Что означает для них быть русским и почему нельзя быть русским, не перекраивая границы государств?

В последние 20 лет в РФ много говорят о русской национальной идее, ищут ее днем с фонарями, снимают невероятное количество патриотического кино, пишут иконы с ликом Путина – словом, бросают в топку пропагандистской машины все, что горит.

Россияне, как народ, формировались под воздействием ряда масштабных военных кампаний (завоевательных, освободительных, гражданских – не важно). Уверен, наполеоновская война сплотила россиян, получше, чем скачки цен на нефть и водку. Шутки – шутками, но из горнила войны 1812 года россияне вышли значительно более организованными и способным к самоуправлению, чем были до упомянутой кампании (декабристы – чем не доказательство?).
Сегодня многие говорят о гражданской войне начала ХХ века в России, как об ужасе, который не должен повториться (страх новой гражданской войны является одним из немногих аргументов противников украинской революции 2014 года). Не отрицая безнравственности и бесчеловечности любой войны, отметим, что именно благодаря «гражданке» образовался «советский народ», каким он предстал к началу Второй мировой.
В свою очередь, Вторая мировая война является одним из важнейших факторов современной российской идентичности. Излишне говорить о том, насколько сплотился российский народ в противостоянии фашистским завоевателям. В ХХ веке ничего важнее Второй мировой для России в идеологическом смысле не произошло.
Вполне естественно, что кремлевские пропагандисты плотно взяли эту кампанию и связанную с ней риторику в оборот. Даже собственную войну придумали – Великую отечественную (чтобы народу было ближе, видимо). Память российских участников (и даже свидетелей) войны сделалась священной (что бы это не значило), некремлевские трактовки военных событий объявлены ересью, полководцы стали предметом поклонения. Большая часть патриотического контента в российском искусстве касается именно темы Великой отечественной. Это очень по-человечески понятно: немногие страны могут похвастаться такой масштабной освободительной военной кампанией, завершившейся победно.
Описанная выше риторика (несколько модифицированная) используется агитмашиной до сих пор. Все эти георгиевские ленточки, «спасибо деду за победу» и подлинный ужас навеваемый угрозой фашизма, какой бы мнимой она не была… Немногие граждане России помнят текст национального гимна, зато все с удовольствием поют «День победы». Сравнительно узкий круг людей знает, например, о Варламе Шаламове, зато Фамилия «Жуков» вызывает однозначные ассоциации у большинства граждан России (и не только!). О борьбе диссидентов с бесчеловечной командно-административной системой вспоминают только, что она была, без подробностей, а вот о Курской дуге или блокаде Ленинграда многие осведомлены изрядно. Даже Сталина оправдывают тем, что он «выиграл войну».
И дело не в том, что после Второй мировой не было сколько-нибудь важной объединяющей россиян борьбы, не появилось новых героев и антагонистов. Напротив – Шаламов, Солженицын, Сахаров, Бродский, когорты русских рокеров сражающихся с бесчеловечным режимом, явились важным фактором единства россиян. Однако указанные герои с их гуманистической борьбой против преступной власти не интересны кремлю, потому что режим никуда не делся!
Путину выгодно сакрализировать время, когда народ «бил гадов» под чутким руководством кровавого таракана. Борьбу же россиян с режимом Путин предпочитает игнорировать, так как это чревато борьбой россиян против самого Путина (немногим отличного от Сталина).
Пытаясь аргументировать свое «право» на Крым русские склонны апеллировать к таким симулякрам как «историческое право», «братские народы», «город военной славы» и пр. Михаил Ходорковский в своей лекции в КПИ буквально не мог отделаться от этих понятий, за которыми уже давно ничего не стоит.
Гражданам Украины, выступающим за присоединение Крыма к России буквально не за что бороться: они не объединены какой-либо идеей или общими ценностными ориентирами. Это подтверждается тем, что участники пророссийских митингов практически неспособны к самоорганизации: над митингующими всегда стоит начальник, определяющий их поведение, раздающий необходимую символику и запрещающий всем, кроме специально подготовленных активистов, говорить. Пророссийским митингующим практически нечего скандировать (иным образом провозглашать). Упомянутая кричалка «Россия! Россия», а также популярная «Беркут! Беркут!» или «Донбас! Донбас!» не несут информационной нагрузки и вообще непонятно, в связи с чем звучат. В частных беседах тяготеющие к России украинцы объясняют свою позицию надеждой на то, что Россия вбросит в регион побольше денег (с чего вдруг?), и дотационный, неприбыльный Крым наконец расцветет. При этом они, как заклинание, повторяют: «Только бы Путин нас не бросил», не будучи готовыми (об этом они открыто говорят) добиваться своих целей самостоятельно. Чем не позиция: «дорогие россияне, повоюйте, пожалуйста, с нашей страной, потому что мы хотим ваших денег»?

Для российских подданных – присоединение Крыма к империи важно, чтобы они – лишенные гражданских прав и свобод, социально необеспеченные – почувствовали себя великим народом. Данную позицию не разделяют только те граждане РФ, чья идентичность (национальная, в частности) в меньшей степени зависит от описанных выше симулякров. Впрочем, кризис идентичности русских – предмет отдельного большого исследования.

Сегодня Украина столкнулась не с конкуренцией прозападных и пророссийских идей (или каких бы то ни было идей вообще). В Украине прошедшая многовековую проверку на прочность национальная идея противостоит тупой агрессии, алчности и рабскому сознанию. Мы это все уже видели. Мы готовы.

А теперь давайте сюда свою войну и бойтесь нас, прошедших через нее.