Внимание, говорит поэт: Алексей Кащеев

Фото: Руслана Алексеенко

Алексей Кащеев — российский поэт, нейрохирург, кандитат медицинских наук, блогер и джазмен. Шорт-лист премии «Дебют» (2009), премии «П» (2010). Участник форума в Липках. Лауреат премии «Поколение». Финалист «Ильи-премии». Именной стипендиат Федерального Агентства по Культуре и Кинематографии. Стихи переведены на польский и французский языки.

Я живу в удивительное и трагическое время. Массовое сознание россиян в настоящее время претерпевает глубочайший кризис, деструкцию. В то же время, мы живем в эпоху расцвета целого ряда слоев интеллектуального искусства, в том числе поэзии. Весьма возможно, что контраст между тем, как сейчас думает масса, и тем, как сейчас думает поэт, ляжет в основу подлинного катарсиса русскоязычной литературы. Есть основания полагать, что это будет мучительный и даже кровавый процесс.

В настоящее время сохранение человеческого лица в моей стране является подвигом

Война между Россией и Украиной за считанный год изменила мою страну и ее жителей до полной неузнаваемости. В настоящее время сохранение человеческого лица в моей стране является подвигом, свобода говорить так, как ты хочешь, — чуть ли не самопожертвованием. Жизнь в условиях цензуры, жесткой государственной пропаганды, тем не менее, очень интересна для мыслящего автора. Меня очень привлекает в последнее время идея полной виртуальности информационного пространства, ускользание связи между реальностью и иллюзией. Пускай нас к этому привела не самая лучшая ситуация (прямо скажем – наихуевейшая из ситуаций), но теперь мы видим новое дно экзистенциального хаоса, разверзающегося под нами.

В конце 2014 года ко мне обратилась журналистка пропагандистского прокремлевского канала LifeNews, предложившая за деньги сообщить ей первой о смерти Эльдара Рязанова – находившегося, к слову, в реанимации совсем другого учреждения (к счастью, Рязанов не только не умер, но и поправился). Я выложил скриншот переписки и мгновенно стал популярен (хотя искренне не рассчитывал на такой резонанс). Результатом этого стали тысячи сообщений от разных людей (включая предложения защиты от физической расправы, проведения экскурсий или банального минета) и большая популярность моего блога (сейчас его аудитория – это аудитория средних размеров газеты). Кроме того, меня стали регулярно привлекать в общению СМИ, в общем, я стал, что называется, «известен». Тем не менее, я как вставал в 5.45 и ехал на работу, так и сейчас встаю. В метафизическом смысле в моей жизни решительно ничего не поменялось.

Для меня литература – процесс совершенно естественный и неизбежный. Первое стихотворение я написал в шесть лет. Это было почти хайку:
рыбы плавают в аквариуме
и думают
зачем эта жидкость

Мне посчастливилось близко общаться и дружить с огромным числом замечательных современных поэтов, прозаиков, критиков самого разного возраста. К сожалению, самые занимательные диалоги не могут быть цитированы в открытых источниках, а самые занимательные ситуации я амнезировал.

Я очень (и даже чересчур) общительный человек, у меня полным-полно друзей из мира хирургии, медицинской науки, литературы, музыки. Есть близкие друзья, с которыми я ежегодно хожу в горы, совершаю восхождения; есть друзья со школьных или ВУЗовских времен. Это крайне разные люди, поэтому я даже не пытаюсь собрать их в одну большую компанию.

Я думаю, что единственный путь развития молодого поэта – это общение с Богом или кто там  главный на небе. Я правда так думаю. Удивительным свойство слова является то, что оно всегда приводит к последствиям в структуре мира – при условии, что это настоящее, искреннее слово. В то же время, есть понятие литературной карьеры; литература – это люди, сообщество. Автор может и должен стремиться продвинуть себя в своей среде, донести свое слово до окружающих, и я не вижу в этом ничего корыстного или постыдного.

Мало того, что Россия является агрессором – на фоне этого в Украине еще и наросла собственная пропаганда. Градус ее жесткости и идиотизма порой не уступает кремлевской. К счастью, большинство людей все же адекватны

У  меня есть только терьер, агента нет. Отдельной книги у меня тоже нет – не доходят руки (пусть я и считаю, что издание книги сейчас – вещь необязательная и символическая). Продавать их я не буду в любом случае – я совсем другим зарабатываю. Словом, никаких специальных усилий для трансляции своего слова я, откровенно говоря, не прикладываю, и причина тому скорее в занятости, чем в лени.

Точно не смогу объяснить почему, но любимые авторы — это Хармс, Пушкин, Бродский, Слуцкий, Вагинов, Гандлевский, Кибиров, Рыжий; Бабель, Достоевский, Набоков, Зощенко, Венедикт Ерофеев. И еще много кто. Я никогда не знаю, как точно ответить на такой вопрос – ответы всегда получаются разными. Ответишь – а через год неловко, отчего поменял половину имен.

Я ни разу не был на Донбассе ни до, ни во время войны, потому не знаю ситуации изнутри. То, что мне кажется очевидным из доступным мне источников, очень просто. На этой территории идет гибридная война, основной действующей силой которой является мощное сепаратистское движение, которое существует благодаря колоссальной поддержке России. На этой территории происходит гуманитарная катастрофа с многочисленными жертвами. Эта катастрофа была запущена много лет назад, в ней виновато такое количество сторон и людей, что разобраться уже проблематично. Было бы здорово, если бы все на секунду остановились, покаялись и бла-бла-бла. Но практика показывает, что так не бывает. В результате эта спорная территория еще годы и десятилетия, как я думаю, будет в статусе горячей точки – то более, то менее горячей.

Контраст между тем, как сейчас думает масса, и тем, как  думает поэт, ляжет в основу подлинного катарсиса русскоязычной литературы

Мало того, что Россия является агрессором – на фоне этого в Украине еще и наросла собственная пропаганда, которую я регулярно наблюдаю. Градус ее жесткости и идиотизма порой не уступает кремлевской. К счастью, большинство людей все же адекватны – пока адекватны: думаю, работает память об общем прошлом. Пока она работает, но посмотрите, сколько людей уже открыто ненавидит соседей – а прошел всего какой-то год открытого противостояния.

В литературе меня в первую очередь поражает то, как настоящее, талантливое слово в эволюционном отношении всегда одерживает верх над ненастоящим, неталантливым. Условно говоря, киселевская пропаганда или детективное дерьмо неизбежно редуцируется, а Пушкин или Буковски остаются. Как это работает, никто понять не может.

Наши народы находятся в странных ситуациях. Идет война – но продолжается торговля. Люди гибнут на передовой – а президенты жмут друг другу руки. С экрана брызжут слюной – но дипломатические отношения продолжаются. Как примирить народы, которые воюют вроде виртуально, но с реальными жертвами? Ответа нет, но каждый мыслящий человек должен стараться хотя бы изжить из себя ненависть.

В литературе меня поражает то, как настоящее слово в эволюционном отношении всегда одерживает верх над ненастоящим. Условно говоря, киселевская пропаганда или детективное дерьмо неизбежно редуцируется, а Пушкин или Буковски остаются

Пройдет некоторое лихое время, и Украина будет обычной страной, где два языка гармонично сосуществуют. Билингвальность – уникальное цивилизационное решение, которое Украина не должна потерять. Я уверен, что русскоязычная украинская литература никогда и никуда не исчезнет – если, конечно, не случится ничего экстраординарного.

Мой день – это день врача. Я встаю в 5.45, в 7.30 приезжаю на работу, до 8.45 веду деловую и научную переписку, в 9.00 иду на утреннюю конференцию, в 9.30 встаю за операционный стол. Между первой и второй операциями я консультирую больных. Потом иду на вторую операцию. Потом отвечаю на письма, пишу статьи, читаю научную литературу. Потом сажусь за руль. А поэзия у меня в голове.

Я нежно люблю Украину, потому что у меня там много друзей. Страна – это люди. Мне в Украине хорошо и свободно – бухло, опять же, дешевле. В то же время, я не считаю, что Украина – это часть мифического «русского мира». Украина – суверенное государство, живущее своей жизнью. Я не вижу тут противоречия с тем, что там живут братские для меня люди. Да, они братья – а государство суверенное. Вот и славно.

Быть поэтом – это никак. Все равно что быть брюнетом, или женщиной, или иметь родинку на щеке. Это не выбор, просто такая генетика

Алексей Кащеев, Владимир Жбанков, Сергей Шабуцкий

Я спинальный нейрохирург, кандидат медицинских наук. Основной спектр моей деятельности – хирургия дегенеративных поражений позвоночника, опухолей спинного мозга, травмы, периферических нервов, лечения хронических болевых синдромов. Медицина, наука и поэзия являются главными темами моей жизни.

На медицинские вопросы я отвечаю всем (иногда безумным) персонажам на фейсбуке. У меня нет другого выбора. Я считаю своим врачебным долгом помогать всем. Это невозможно изменить или игнорировать.

Быть поэтом – это никак. Все равно что быть брюнетом, или женщиной, или иметь родинку на щеке. Это не выбор, просто такая генетика. Как и все в человеческой сути, поэтический дар сочетает в себе дар и проклятие в почти равной пропорции.

Я придерживаюсь гуманитарной позиции, согласно которой все мы люди. Ну все ж мы люди, братишка. Если же серьезно, то в основной своей массе что ватники, что вышиватники – это просто обманутые, недалекие граждане. Они совершенно необязательно злые. Я считаю, что, общаясь с ними, я выполняю важное дело, хоть и с очень низким КПД. Если даже один из них станет адекватнее, терпимее от моих слов – я считаю это успехом.

В жизни я сделал очень много трудных, противоречивых вещей, совершал спорные поступки, уступал страстям. Но я всегда знал, что происходящее со мной, — происходит со мной. Если кому-то это кажется героизмом, то я искренне желаю повторить мой подвиг. Это так же естественно, как носить ботинки своего размера

У Андрея Платова есть такое высказывание: «настанет время, когда за элементарную ныне порядочность, за простейшую грошевую доброту, — люди будут объявляться величайшими сердцами, гениями и т. п., настолько можно пробюрократить, закомбинировать, зажульничать, замучить обыденную жизнь». Тысячи российских граждан считают меня неким героем. Мне это, не буду скрывать, приятно – но в целом это, скорее, недоразумение. Просто я делаю так, как мне свойственно. Каждому лучше, в целях сохранения собственной энергии, делать так, как свойственно. Я не считаю себя эталоном. В жизни я сделал очень много трудных, противоречивых вещей, совершал спорные поступки, уступал страстям. Но, во всяком случае, я всегда знал, что происходящее со мной, — происходит со мной. Если кому-то это кажется героизмом, то я искренне желаю повторить мой подвиг. Это так же естественно, как носить ботинки своего размера.

Я живу в России с детства и люблю свою страну, со всеми ее радостями и ужасами, недостатками и достоинствами, Кадыровыми и Солженицыными, горами, степями, заблеванными подъездами, поэтами, инженерами, алкоголиками и заключенными, и так далее. Я считаю, что мое место – тут. Уехать для меня – проблема, но не самая нерешаемая. Я свободно владею двумя европейскими языками, меня знают коллеги за рубежом. Я не уезжаю лишь потому, что не хочу. Я верю в лучшее, я надеюсь, что моя страна не укатится туда, куда она катится сейчас. И уеду я только при одном условии: если мне или моим близким будет угрожать физическая расправа.