Руслан Лобанов: в кадре/за кадром

#ARTMISTO

Замечательные вечера всегда случаются неожиданно. Бывает, бежишь на ещё одно интервью и не подозреваешь, что впереди — и довлатовские зарисовки, и какая-то совершенно космическая красота.

Арт-завод «Платформа». Здесь недавно открылась выставка Руслана Лобанова «Nudes in the city». Понедельник. Ни цветных гамаков, ни ярких флажков — только охранники кружат на сигвеях. В поисках нужного павильона встречаю улыбающихся грузчиков. Златозубый Толик просит передать привет: «Скажите Лобанову, что нравится очень. Сильно уважаю его». Обещаю все сделать, в спину летит подзабытое, честное слово: «Благодарочка-а-а!». Захожу в зал – а здесь стекло и свет, потрясающе красивые женщины, и каждый портрет – хрупкий мостик в другой мир. Шагнешь – а там Канны в начале сентября или Гавана летом, или овощная лавка на Шри-Ланке. Когда зал пуст, когда густые сумерки, эффект экспозиции усиливается троекратно: обнаженное тело кажется ещё более хрупким в обрамлении блоков из арматуры, в окружении стен старого заводского цеха. Только успеваю выдохнуть, как приезжает Руслан. Как и обещала, передаю ему привет «от Толика».

— Да, у моих работ – разные зрители. И это хорошо. В течение трех дней у меня была возможность понаблюдать за теми, кто посетил выставку, оценить реакцию. Были те, кто специально пришел, чтобы увидеть мои работы. Были и те, кто случайно забрел с чебуреком наперевес. Радостно, что и те, и те стояли у каждой работы около минуты – не просто пробежались по залу. Значит, сработало. Были и такие посетители, у которых на лице читалась простая реакция: «Да это же сиськи!!!». Но и они потом возвращались, думали, старались почувствовать разницу между этими фотографиями и плакатами в кабинах у дальнобойщиков.

— Название выставки говорит о том, что эта история – о женщинах и о городе. Как вы можете обозначить эту связь? По какой линии происходит взаимодействие?

— Наверное, наиболее точным будет сравнение города с одеянием. Костюм же изменяет человека. Девушка в маленьком черном платье, девушка в строгом костюме и девушка в пижаме – это же совершенно разные истории. Так и с городами. Кроме того, у каждого города есть свой градус чувственности. Например, Венеция. Она за столетия так пропиталась интригами, тайнами и сексом, что это невозможно скрыть. Куба – другая, страстная и знойная, раскалённая до предела. А есть города, в которых чувственность проскальзывает полунамеком, едва заметно. И вот мои героини примеряют на себя города, будто новый костюм, впитывают их…

— Скажите, насколько в данном случае обязательна нагота героинь? Что именно она добавляет? Насколько другими были бы работы, если бы девушки на них были одеты?

— Во-первых, ню бывает разным. Часто героини фото не обнажены, но это все равно ню-фотография – дело либо в прозрачной материи, либо в том, что мы понимаем: пусть сейчас девушка одета, но уже через секунду всё изменится.

Я могу снять девушку в одежде, и это будет та же история. Только либо за минуту «до», либо за минуту «после». Либо пролог, либо послесловие. А мне интересна именно кульминация, магия конкретного момента.

— Вы сначала прорабатываете сюжет, а потом ищите под него модель, или наоборот — есть девушки, которые вдохновляют на создание новых историй?

— И первое, и второе. Бывают потрясающие женщины, ради которых стоит создавать сюжеты. Бывает и так, что я ищу героиню. Например, есть история. Для неё нужна девушка 20-25 лет, рыжая, со светлой кожей. Ей нужно будет сыграть эмоцию – как при поцелуе на первом свидании, когда и боязно, и здорово, и сладко. При этом есть героиня, которая идеально подходит по типажу, но я с ней не работал. И есть вариант пригласить из «железной гвардии» модель, у которой, например, русый цвет волос. Тут выбор: или 100% попадание в героя и риск или небольшое несоответствие и уверенность в результате. Обычно я выбираю второй вариант. Потому что хорошая, проверенная модель покажет эмоции, раскроется, ещё и смутиться так естественно, как можно было только мечтать.

— Вы делаете портреты в разных городах мира. Как это происходит? Например, приехали на Кубу, высадили десант и за пару дней все отсняли или по-другому?

— Не так, конечно. Даже при том, что Куба как раз была исключением, практически авантюрой. Конечно, я вначале изучил теорию – познакомился с культурой страны, ей кинематографом и живописью, её историей. Но даже несмотря на то, что Куба – это по сути большие декорации одной эпохи, она непредсказуема.

Красный часто оказывается не таким красным, воздух – не таким прозрачным, а местные улыбаются совсем не так, как ты ожидал. Так что съемки в новой стране без предварительного выезда – это всегда «разведка боем».

Мы приехали на Кубу в первый раз и 10 дней из 15 проводили съемки. Этот случай, скорее, особенный, чем типичный. Обычно я один либо с друзьями приезжаю в страну, живу в ней хотя бы неделю, исследую, формирую «скелет» будущей съемки. Конечно, будут сюжеты, которые появятся по ходу, но я всегда готовлю основу, шью костюмы и так далее. Например, в прошлом январе я ездил в Азию, а в марте мы снимали на Шри-Ланке — примерно так и должно происходить.

— В каких странах вам интереснее всего работать?

— Cuba forever. Это место, которое остается в сердце. Если говорить о Европе, то мне интересна Португалия. Она – рядом, но она очень отличается от европейских стран. Планирую туда ещё поезду на неделю, чтобы сделать тесты.

— В беседе вы упомянули, что для каждой съемки готовите костюмы. Кто их создает?

— Шьют их в мастерской, но проектирую и вношу корректировки я.

— Скажем так, на просторах Интернета вас часто сравнивают с Хельмутом Ньютоном. Как вы к этому относитесь?

— С таким же успехом они могут писать, что я умер или начал разводить пчел. Не думаю, что человек, серьезно знакомый с его творчеством, привел бы такое сравнение. Конечно, я видел работы Ньютона и, наверное, они где-то отпечатались в подсознании. Но, если честно, его биография мне куда более интересна, чем его творчество. Её я как раз перечитываю.

— А чьё творчество вам интересно? Есть кто-то, чьё влияние вы признаете?

— Ну, на нас влияет вообще все, на что мы смотрим. Если говорить о фотографах, то мне интересны, например, Паоло Роверси или Питер Линдберг. Это классическая фотография, знакомство с которой особенно полезно молодым. Если же говорить о влиянии, то куда больше на меня влияет литература и кино. Тем более что я целенаправленно переношу методы и приёмы из кинематографа в фотографию.

— Какие фильмы пересматривали за последнее время?

— Для дела – «Хороший, плохой, злой». «Белую графиню» и «Индокитай» – когда работал над азиатским циклом. Сейчас без звука пересматриваю по несколько раз «Парфюмера» — интересны цвета, планы.

— Вы планируете цветные фотографии?

— Да, будет книга и календарь на 2016 год. Кстати, видео для календаря будет сниматься здесь, на арт-заводе «Платформа».

— Боюсь, что Вам уже задавали этот вопрос, но всё-таки спрошу. У вас было несколько выставок в Европе, почему в Украине первая состоялась только сейчас?

— Во-первых, нужно, чтобы автору было, что сказать. Во-вторых, нужен повод, подходящее время и подходящее место. Этот проект был готов ещё 2 года назад, но тогда был не тот момент. Сейчас состоялся выход книги, это значимый повод. А «Платформа» — то место, которое подошло. Здесь можно было делать, что угодно. Эта команда открыта для экспериментов, и мне вообще нравится динамика, с которой развивается это место. Поэтому все случилось. Если бы что-то из этого паззла не сложилось, выставки могло и не быть.

А в целом, организация достойной выставки в Украине – не такое простое дело. В первую очередь, из-за клановости. Для ряда галерей фотография – это «не формат», кто-то работает только с конкретными фотошколами, ещё одни выезжают на конъюнктуре, а кто-то с большей готовностью будет выставлять посредственность из Болгарии или любой другой страны, чем сильного украинского фотографа. Есть серьёзные проблемы. Это не говоря уже про то, что наш арт-рынок в целом не развит, он не развивается в мировом контексте.

— Я приблизительно представляю себе, как работают литературные критики и как работают критики в мире живописи. Как это происходит в мире фотографии. Есть ли люди, чьё экспертное мнение для вас действительно важно?

— Арт-рынок – это не союз фотохудожников либо подобная покрытая пылью структура. Это – динамичный мир, в котором мнение куратора серьёзной коммерческой галереи точно важнее, чем оценка «заслуженного деятеля» из профсоюза. Когда мы говорим о мировом рынке искусства, то должны помнить: здесь мало лирики и много чисел. Именно они и важны.

Важна оценка людей, которые могут профессионально этими числами оперировать. Их мнение для меня важно. В Украине, например, есть 3 таких человека.

— Назовете их?

— Нет, конечно.

— Если брать в расчет только ваше субъективное мнение, что такое хорошая фотография?

— В этом вопросе самая важная формулировка это «субъективное мнение». О поиске объективных критериев можно долго спорить. Скорее так, хорошая фотография – та, которая состоялась, вышла в мир и может самостоятельно жить без «искусственного жизнеобеспечения».

— В ваших работах – скорее традиционная красота. Вам никогда не была интересна её изнанка, эстетика отвратительного?

— Мне кажется, этого и так слишком много.

Да, искусство должно быть разным, но сейчас зачастую поиск красоты в уродстве – либо от лукавого (от стремления быть в мейнстриме), либо от отчаяния (невозможности создать что-то действительно прекрасное).

Мы говорим об эстетике ужасного как ещё обо одной грани, но, если честно, сейчас это уже не «грань», а слишком весомая часть всего, что создается. Что-то из серии «наша песочница снимает только бомжей» и активно спекулирует на этом.

— Сейчас многие «пробуют себя». Где в Украине обучаться искусству фотографии?

— Информации много – бери и учись. Для тех, кому легче заниматься в группе, есть неплохие курсы, которые могут дать базовые, технические знания. Если интересна история искусства, всегда можно найти курс лекций. Это что касается начального этапа. Если речь идет о развитии, то лучше всего найти куратора, который «в материале», в курсе мировых тенденций.

Важна честность. Часто слышу, когда разные школы говорят своим подопечным: «Вот вы ещё пару лет подождите, и будете продаваться, как Михайлов». А ничего не происходит и произойти не может. Как Михайлов, может продаваться только он сам. Что-то я не слышал о его успешных последователях.

— Вы курируете кого-то?

— Да, трех человек. Мне кажется, что наши интересы и видение совпадают. Интересно, что все эти люди старше меня.

— Скажите, а как в вашем случае произошел «прорыв», переход в высшую лигу?

— Скорее всего, все произошло не «благодаря», а «вопреки». Просто у меня было немного больше упорства, чем у других. Пусть и небольшое, но театральное прошлое. Кроме того, моя старшая сестра была модельером – наблюдение за её работой дало необходимую «насмотренность глаза». А ещё я очень быстр понял, что на то, каким профессионалом ты будешь, влияет все – от базовых теоретических навыков до того, как ты общаешься с людьми на площадке. Это все и помогло мне тогда, когда не было, например, тех возможностей, которые сейчас дает интернет. А если говорить о «скачке на другой уровень», то думаю, что все самое интересное ещё впереди.