»Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы»

#ЕСТЬ!

Знаменитый рекламный слоган советских времен, призывающий граждан «страны победившего социализма» употреблять в пищу крабовые консервы — история совсем не о хорошей жизни советского человека. Скорее, это история о том, как в крабовых войнах между СССР и Японией победила… Норвегия.

Три ошибки в крабовой войне

Активно употреблять в пищу дальневосточных крабов начали не так давно — немногим больше 100 лет назад. Широкую известность продукт получил в начале XX века, когда был налажен выпуск крабовых консервов в Японии.

Несколькими годами позже первый крабоперерабатывающий завод был построен и в Российской империи, однако до 1928 года монополистом по производству продуктов питания из крабового мяса была страна восходящего солнца. В соответствии с условиями Портсмутского мира 1905 года она имела практически неограниченные права на ведение промысла рыбы и морепродуктов в российских территориальных водах. Надо заметить, что Японии это приносило немалую прибыль.

В 1920 году технологичные японцы отправляют за крабом первый плавучий консервный завод, а через три года у берегов СССР появляется уже шесть таких судов.

Естественно, Советский Союз такое положение вещей мало устраивало. Для того чтобы изменить соотношение сил и потеснить Японию на крабовом рынке, нужно было создать свой крабовый флот. В 1928 году молодая советская республика активно озаботилась данным вопросом. Для этого в Токио было приобретено подходящее судно, а также необходимое оборудование для развертывания на нем крабоконсервного завода. Продажа такого судна Советам была первой ошибкой Японии. Так как специалистов соответствующего профиля в России в то время просто не существовало в природе, приходилось нанимать на плавзавод японцев. Согласие на это стало для Японии второй ошибкой.

Производимые в СССР консервы делились по размеру и толщине кусков крабового мяса на три сорта и выпускались в банках, выложенных внутри пергаментом — для предохранения нежного мяса от взаимодействия с металлом.

Все произведенные консервы до советского потребителя не доходили, а отправлялись на экспорт, причем по качеству японским аналогам не уступали, а продавались дешевле.

В Соединенных Штатах советские консервы стали пользоваться успехом. Партию это заинтересовало — зарплаты работников крабфлота были небольшими, а прибыль от продаж — огромная, а главное — валютная. В стране шла индустриализация, и каждый доллар был на счету. Крабы открывали перспективу сравнительно легкого получения миллионов этих самых заветных долларов.

Неудивительно, что по итогам многоходовочки отношения СССР и Японии по вопросу, чей краб, испортились. После 1929 года количество японских крабоконсервных судов стало резко сокращаться, а советский флот, наоборот, наращивал свое присутствие.

Япония практически совершила крабовое харакири — собственными руками создала себе мощного конкурента.

Однако следующую ошибку в нашей истории совершили уже в Советском Союзе — в 1930 году партия решила, что японцы слишком дорого оценивают свой профессионализм, и 7 из 11 советских плавучих крабоконсервных заводов отказались от услуг японских сотрудников. На суда стали наниматься в основном крестьяне, не имевшие представления о технологии процесса.

Говорят, что именно благодаря малограмотным крестьянам появился знаменитый советский бренд «Chatka». Рабочим было неважно, что написано буржуйскими буквами на этикетках, и поэтому первые три буквы в слове «Kamchatka» оказались заклеенными.

«Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы»

Ситуация с экономией на рабочей силе не могла не сказаться на качестве консервов. В 1931 году на продукцию советского крабопрома стало поступать большое число жалоб, а часть потребителей и вовсе отказались от советской «Чатки». Этим воспользовались японцы, не желавшие без боя сдавать позиции на рынке. Они запустили мощную информационную кампанию в СМИ, направленную на сравнение качества японской и советской продукции. Впрочем, и без подобного рода кампании было понятно, что что-то в Союзе пошло не так — многие консервные банки, отправленные в США, оказались испорченными. Американские партнеры начали массово отказываться от «Чатки» и других советских брендов и возвращать вздутые банки в СССР.

То, что для иностранца неликвид, для советского гражданина вполне себе съедобно — возвращенные американцами консервы в большом количестве выпустили на внутренний рынок. Тогда и появились знаменитые рекламные плакаты, слоган из которых вынесен в подзаголовок.

«Крабовые консервы, – убеждал Главрыбсбыт, — не только приятная закуска, — из них можно приготовить десятки разнообразных изысканных кушаний, начиная от салата и кончая горячими вторыми». Таким образом за счет внутреннего потребителя была спасена советская крабовая отрасль. Вместе с тем на крабфлоте, как водится, полетели головы. Новое руководство начало борьбу за возвращение на международный рынок. Работать на краболове внезапно стало престижно — крестьяне отправились домой, а на плавучие заводы стали принимать по комсомольским путевкам, появились ударники труда, повысился контроль качества. Постепенно продукция вышла на более-менее приемлемый уровень (хотя до японского так и не дотянули), а цена советских консервов по-прежнему оставалась вне конкуренции. Возвращения «Чатки» на мировой рынок пришлось ждать недолго. После установления дипломатических отношений с Соединенными Штатами и все большая доля произведенных консервов вновь шла на экспорт, а внутри страны количество крабовых консервов в продаже стало сокращаться. Впрочем, большинство советских граждан этому не сильно огорчились — народ не особо жаловал крабовое мясо, и даже шедевр советской рекламы не смог его в этом переубедить.

Промышленная добыча крабов у берегов Камчатки в те годы не регулировалась и имела откровенно варварский характер. Это не замедлило сказаться на «поголовье» крабов. В конце 30-х годов, в период крабового бума, промысел начинали в апреле–мае и заканчивали в сентябре. Формировались так называемые краболовные флотилии, состоящие из плавзавода и 5–15 судов-ловцов — мотоботов. Эти суда назывались «кавасаки». Крабов ловили, выставляя на путях миграций или кормовых скоплений на дне крупноячейные сети длиной до 100 м. В послевоенные годы характер промысла не изменился, произошла лишь модернизация флота — появились более мощные суда, более долговечные сети.

Середина 50-х годов стала переломным эпизодом в добыче краба у берегов Камчатки. Тогда японские рыбаки в попытке снова захватить рынок увеличили вылов в морских водах СССР в 9 раз. Между странами назревал кризис уровня похлеще знаменитых «тресковых войн». В мае 1956 года была подписана Конвенция о рыболовстве между СССР и Японией, в соответствии с которой крабовый промысел, так же как и лососевый, должен был вестись по специальным разрешениям в рамках конкретных объемов выделенных квот. Тогда же начались научные исследования и были приняты первые охранные меры, направленные на сохранение популяции камчатских промысловых видов крабов.

Великое переселение

Молодому советскому государству хотелось, во-первых, избавиться от конкуренции с Японией, а во-вторых, чтобы крабы оказались поближе к европейской части страны, на которой проживала достаточная часть населения и откуда можно было бы продавать крабов в Европу. Официально же всеми двигало желание увеличить биологическую продуктивность северных морей, планировалось привнесение новых потенциально промысловых видов, которые смогут оказать положительное воздействие на другие экономически важные виды, например, на рыбу.

Первую попытку интродуцировать крабов в Баренцево море осуществили в 1932 году.

За дело взялся сотрудник Тихоокеанского института рыбного хозяйства Иван Закс, который ранее вложил немало сил, чтобы обосновать их перевозку и получить на это разрешение. Но дерзновение удачным не оказалось – первые десять крабов-путешественников ехали на поезде и не дожили даже до Красноярска. На некоторое время попытки были отложены, но после войны, в 1951 году, ученые вновь решили заняться этим вопросом. А крабы, в свою очередь, вновь не захотели перемещаться на такие большие расстояния. Слишком долгая перевозка получалась – около 11 суток на поезде Владивосток – Мурманск. Более того, поначалу крабов перевозили без необходимого оборудования, даже без аэрации. Неудивительно, что они гибли, не достигая пункта назначения.

В 1960-70 годы сотрудники Мурманского морского биологического института предприняли новые попытки перевозки. Памятуя о неудачном опыте прошлого, крабов доставили самолетом, но по прибытии их долго продержали в аквариуме и не выпускали, потому что пришлось решать внутренние бюрократические вопросы. В то время, когда на Дальнем Востоке было решено, что крабы сразу после перевозки окажутся в нужном месте в кратчайшие сроки, ученые в Мурманске еще не сошлись во мнениях, что же с этими крабами делать. Существуют удивительные протоколы заседаний научных семинаров, где сотрудники различных НИИ клянут друг друга и говорят, что беспозвоночным путешественникам там не место. В итоге крабам пришлось целых полгода жить в аквариуме, прежде чем весной 1961 года их все-таки выпустили в Баренцево море.

Основной завоз крабов пришелся на 1961-1969 годы. Тогда было совершено 28 авиарейсов Владивосток — Мурманск, пассажирами которых были исключительно герои нашей истории. В перевозке были задействованы 20 профессионалов-акклиматизаторов.

Крабов ловили в районе залива Петра Великого в Японском море и помещали в специальные емкости. В один аквариум могли поместиться 2-3 взрослых краба. Таким образом, за рейс можно было перевезти до 30 животных. Для аэрации использовали обычные авиационные кислородные баллоны. Воду не меняли, иногда добавляли лед, чтобы животным не было жарко.

В 1977-1978 годах ученые дополнительно доставили еще 1200 крабов. На этот раз «вернувшись к истокам», вновь по железной дороге, но уже в специальных живорыбных вагонах. К перевозке подходили ответственно – каждую партию сопровождали два подготовленных специалиста-гидробиолога.

Суммарно за весь период интродукции, начиная с 60-х годов, в Баренцево море выпустили полтора миллиона личинок, 10,7 тысяч экземпляров молоди и около пяти тысяч взрослых крабов.

Что в итоге получилось

Первых крабов стали вылавливать в 1970-х годах, а первая публикация о том, что дальневосточные гости начали часто попадаться в уловах, появилась в 1976 году в газете «Полярная Правда». По данным наблюдений, до 1980-х годов их численность не превышала 100 тысяч экземпляров, но уже в начале 1990-х популяция стала очень быстро расти и достигла 5-10 миллионов крабов.

Как изначально и предполагалось, крабов начали добывать, однако о сколько-нибудь серьезных масштабах вылова российским рыбфлотом речи все еще не идет. Чего не скажешь о рыбфлоте норвежском, но об этом — чуть позже.

Немного занудства от ученых

Строго говоря, камчатский краб для биолога – не краб вовсе, а крабоид, и относится к ракам-отшельникам. Внешне он, конечно же, сильно отличается от привычных раков-отшельников, но если присмотреться, то окажется, что их объединяют три пары ходильных ног (а не четыре, как у крабов) и асимметрия брюшка у самок.

Таким образом, камчатский краб оказывается самым большим представителем раков-отшельников.

Что там у норвежцев

Легко догадаться, что последствия вселения крабов интересуют не только Россию, но и другие страны. Особенно те, которые имеют выход к Баренцеву морю – к примеру, Норвегию. В советское время, перед тем как начать перевозить крабов, мнением викингов не особенно поинтересовались. В Норвегии, кстати, тоже нет единого мнения по отношению к интродукции. Одни считают, что нужно удалить ненужного вселенца, например, чрезмерным выловом, и вернуть первоначальный вид биоразнообразию моря. Другие говорят, что необходимо поддерживать и сохранять краба, раз уж он здесь обитает. А в перспективе – сделать его преобладающим промысловым видом. Весь процесс тормозит вопрос – достигли ли они уже необходимой численности или нет? Не подорвет ли промысел их популяцию? Да, многие сходятся во мнении, что уже успела сформироваться самовоспроизводящаяся популяция. Но вдруг это все ненадолго и потом ее численность начнет уменьшаться? Поэтому Норвегия работает над искусственным воспроизводством камчатского краба.

Начиная с 1994 года ведется экспериментальный вылов крабов, а с 2002 года – и промышленный.

Камчатский краб быстро распространяется к юго-западу вдоль побережья Норвегии и к северу, где уже достиг Шпицбергена. Промысел идет в Норвежском и Баренцевом морях. По экспертным оценкам вылов краба там составил 30% от мирового улова этого вида.