kyiv poetry lab: кураторы

Команда kyiv poetry week заканчивает отбор заявок в интердисциплинарную лабораторию. Уже сегодня мы узнаем список участников первой волны. Организаторы обещают им репетиционные пространства, ежедневные лекции, кураторское сопровождение, мастерские и мастер-классы.

Семь дней четыре команды будут работать над мультимедийными проектами, осваивать синтез и создавать новое в украинском литературном пространстве.
Увидеть, что у них получится, можно будет 4-10 апреля в Plivka.
Мы будем следить за опытом взаимодействия, ждать от лаборатории новых поэтических высказываний и обязательно расскажем, что у них получилось.

Начнём со знакомства с кураторами лаборатории. Говорим о поэзии, поиске и ожиданиях.

Саша Андрусик

Соосновательница музыкального агентства «Ухо». Курировала серии «Архитектура голоса» (2014-2016) и «New Music: Ukraine» (2014-2015), Соосновательница  Фестиваля новой музыки (2012-2016), директор Ухо-ансамбля. Изучала историю философии в НаУКМА. Лекторка семинара культурной критики «Культура 3.0» (2014), программы Canny Creatives (2015), курса Art Management в KAMA (2016). Автор исследовательской статьи о круге киевского авангарда для книги «Искусство украинских шестидесятников» (Основы, 2015).

Я миоп и самозванка. Первое определяет то, как я думаю, второе — то, на что я решаюсь. Мне повезло вырасти легко — родители очень рано объяснили мне, что отшутиться можно от чего угодно. Меня не интересует достоверность. Даже в очках я вижу так плохо, что часто не узнаю знакомых на улице — но вряд ли когда-то решусь заменить хрусталики в немецкой клинике. Мне неинтересно каждое утро и каждый вечер резко и инвариантно видеть в зеркале черты, которые теперешним хрусталикам даются лишь условно.

Я не хочу знать себя наверняка. Я не всматриваюсь в действительность, но всматриваюсь в отложенные чувства — может быть больше всего сейчас меня интересует такое ретроспективное узнавание, когда все ясно, но больше нет возможности объясниться.

Десять лет назад я писала диплом по теории контингентности у поздних францисканских схоластов. Как любой человек, выбравший тему в двадцать, я писала диплом вполне контингентно (случайно), но поле не-необходимого оказалось очень удобным. Необходимое занимает меня сейчас еще больше — точность естественного жеста перебивает миопию. Меня интересуют эмпатические провалы, механизмы памяти, история ментальностей. Последние шесть лет я занимаюсь агентством Ухо, я сама позвала себя в него и оно меня хорошо приняло.

Что вы ждёте от участников лаборатории?

Что придут разноопытные, разноталантливые люди и перезнакомятся; что они все придумают сами, а я пожну плоды; что ничего по-настоящему интересного у них (у нас) не выйдет за неделю — но когда-то потом, может, выйдет, если найдется правильный способ переслушать друг друга.

Что для вас поэзия?

Понятая узко — сумма языков, которыми вынуждены пользоваться поэты, чтобы объясниться с собой, другими поэтами и другими непоэтами. Понятая широко она представляется мне кое-чем.

Виктор Рубан

Хореограф-исследователь, перформер, танцор, тренер, продюсер и коуч. Генеральный директор международного продюсерского центра Ruban Production ITP Ltd., программный директор и один из организаторов международной платформы танца «Импульс Трансформации», сооснователь Международного Благотворительного Фонда «Импульс.Трансформация.Платформа», куратор пространства-платформы международных исследований танца, движения, телесных и перформативных практик, развития и самовыражения  #KyivDanceResidency.

Выпускник практической магистерской программы «E.X.E.R.C.E. 11/13 – хореографическое исследование и перформанс» на базе Национального Хореографического Центра в городе Монпелье (Франция) и Университета им.Поля Валери.

Работал с легендарными зарубежными художниками современного танца, такими как Дебора Хэй, Лиза Нельсон, Люсинда Чайлдс (США), Бенуа Лашамбр и Антония Ливингстон (Канада), Ксавйер Ле Руа, Матильд Монье, Жан-Кристоф Парэ (Франция), Жоао Фиадейро (Португалия) и многими другими не менее известными, но более молодыми художниками движения.

В своей художественной практике я исследую специфику современной коммуникации и места тела в ней, а также применимость соматических практик и телесно-ориентированного подхода как своего рода формы сопротивления. Практически исследую корреляции между методами художественного процесса хореографии, поэзии и кинематографа.

Для меня танец и телесная практика является трансдисциплинарным пространством — пространством поиска, исследования, презентации, формулировки новых смыслов, осмысления современной телесности и ее ограничений/возможностей, развития, саморазвития, эксперимента, инновации, любопытства, подлинности, игривости, движения, действия и взаимодействия.

Экспериментируя с коллегами-художниками в междисциплинарных проектах, я всегда стараюсь найти хореографические инструменты, которые могут быть заимствованы из практик с другими медиа, а также применены к любому искусству из хореографического процесса. В любом междисциплинарном проекте пытаюсь ставить под вопрос и исследовать место/положение/роль и тела художника, и его телесной реальности в его художественном процессе.

Что вы ждёте от участников лаборатории?

Без ожиданий. Могу сказать, что наш опыт совместной работы будет максимально богат, если у участников будет любопытство, желание выйти за рамки своей зоны комфорта, делиться инструментами, смелость быть открытым к знакомству с пространством/практиками других медиа, а также интерес к тому, что обнаружится как база/опора/платформа совместного художественного жеста. Могу сказать, что буду скорее сопровождать, провоцировать и сбивать с толку, возвращая «к опоре». Интуиция подсказывает, что будет очень непросто, но супер интересно.

Что для вас поэзия?

Для меня поэзия — это танец, темп и ритм движения проявленных и непроявленных смыслов.

Поэзия — это какая-то парадоксальная форма коммуникации, которая возвращает к телесному восприятию языка (или восприятию тела языка), позволяет уловить материю того, что пронизывает и оживляет наборы и массивы символов, дает возможность чувствования смысла еще до облечения его в многообразие форм и обозначений, проявляя глубину неуловимого “just before the meaning”.

Катерина Горностай

Режиссёр. Выпускница школы «Режиссура документального кино и документального театра» Марины Разбежкиной и Михаила Угарова. Обладательница приза «Docudays UA», награды львовского кинофестиваля «Wiz-Art», приза за лучший короткометражный фильм  Одесского международного кинофестиваля и награды «Скифский олень» за лучший украинский короткий метр на «Молодости».

Мне завтра исполнится 29 лет. Отчего-то эта цифра кажется мне тревожной. Как будто в ней нет той стабильности, которая была в делимой на все что угодно (и даже на 7) — цифре 28. И как будто она бесконечно падает в тридцатку, стремится вырасти и округлиться, стесняясь своей неполноценности, своего -1.

Больше всего я работаю глазами и ушами. Из всего, что можно делать — я взялась за самое буквальное — за то, что видишь и слышишь.

За то, в чем очень трудно (практически случайно) возникают новые метафоры, а старые (заезженные образы) совершенно не работают уже; за то, что приобретает смыслы от стыков и швов, от движения, от трансляции знакомого незнакомым способом. Я очень люблю документальное кино, но делаю игровое, пытаясь воспроизвести спонтанность реальности в кадре. И пока что на эту «правдоподобность» уходит больше всего сил. А на «правду» — кинематографическую и условную — не хватает пока не то что сил, но и компетентности.

Когда-то мой учитель Александр Маноцков на одной из своих лекций (он композитор, преподавал у будущих режиссеров предмет «Ритм и форма») рисовал нам на доске ряд чисел Фибоначчи. Начинается этот ряд с нуля, за которым следует единица, а дальше каждая следующая цифра эта сумма двух предыдущих — 0, 1, 1, 2, 3, 5, 8, 11, 13, 21, 34…

Наш учитель говорил, что создать такой ряд чисел, зная правило и имея единицу, очень просто. Так создается и произведение искусства — построение художественной ткани имеет свои правила и законы. Почему же тогда может ничего не получиться? Потому что вот он «священный ноль», в котором пустота — священный потому, что вот-вот наполнится и станет единицей, которая родит целую последовательность. Но а вдруг не станет?

Мне кажется, я постоянно ищу эту единицу. Мне кажется, я даже знаю, какой она может быть у меня — что-то начинает получаться только тогда, когда можно весь этот мир обнять и что-то вместе с кем-то почувствовать.

Что вы ждёте от участников лаборатории?

 Открытости и желания.

Что для вас поэзия (короткая личная формулировка)?

 Это не моя формулировка, но очень близко: поэзия — это то, что между.

Лёля Гольдштейн

Куратор десятков арт-проектов, отдельных выставок, образовательных программ. Пишущий редактор, арт-критик, шеф-редактор.

Поле интересов: создание международных культурных событий, конкурсов, лекций, каталогов и книг, ведение пресс-конференций, организация публичных выступлений, мастер-классов; работа в международной команде Одесского кинофестиваля в составе экспертного совета программного отдела; создание концептов программ и рубрик на радио, разработка спецпроектов, авторских программ — более 300 часов работы в прямом эфире, около 1000 текстов о культуре и моде в украинских и заграничных медиа.

Больше 8 лет создаю частные коллекции современного украинского искусства, занимаюсь поиском и промо молодых художников.

Что вы ждёте от участников лаборатории?

Интереса и честности в том, что делают. Неспокойствия, новизны. Чтобы без
подражания.

Что для вас поэзия?

‘Easy easy real talk think about it’. Современная поэзия — это Гнойный и Оксимирон, Рианна в кино и Фаррелл Вильямс в женском пиджаке Шанель, конечно, Баленсиага, Йозеф Бойс и Малевич, фильм Призрак в доспехах только для аймакса, то есть это — спор, контекст, красота , знания и понимание, все как у любого другого медиума. И все как в жизни.