Жизнь после плена: как творить в условиях войны

Ярослав Ерёменко – молодой украинский диджей, прошлой весной попавший в плен к сепаратистам.

В подвалах СБУ Славянска Ярослав провел четыре дня и чудом вышел оттуда живым. В прошлом студент- международник, затем инженер на заводе и молодой предприниматель теперь целиком и полностью сосредоточен на творчестве. Но обо всем по порядку.

— Ярослав, расскажите, с чего начинался ваш интерес к музыке?
— Мой отец слушал очень хорошую музыку и привил мне любовь к ней. Это в первую очередь был отечественный рок, которым все тогда заслушивались: «Кино», «Аквариум», «Машина Времени», «Воскресенье», Майк Науменко – культовые исполнители. И в то же время это была западная музыка, которая влияла на наших артистов. Тогда ж, несмотря на занавес, наши группы старались подражать западным. Здесь нельзя не упомянуть «The Beatles», «Rolling stones», «Dire Straights». Кстати, последняя группа до сих пор активно ведет свою деятельность и производит много качественной музыки. В школе я своим вкусом удивлял сверстников – я буквально заслушивался Цоем, а потом лирикой Гребенщикова.

— Как, после увлечения музыкой легенд рока, вы начали интересоваться электронной музыкой?
— На меня очень повлияла поездка в Англию на три месяца. Мне тогда было 16 лет, я жил в Брайтоне, а этот город считается столицей электронной музыки. В Брайтоне есть набережная с огромным количеством клубов, где играет много андерграудной музыки и где выступают самые модные музыканты. Меня очень впечатлило все, что я там увидел. В силу возраста нас с друзьями тогда не во все клубы пускали, и нам приходилось подделывать документы, чтобы проходить на самые интересные концерты и вечеринки. Именно тогда я узнал о Джоне Дигвиде – культовом английском диджее.

— Электронная музыка стала следующим этапом ваших музыкальных пристрастий?
— Это неудивительно. Из чего развивалась наша клубная музыка? Ведь всё начиналось с рейва. Простыми словами, рейв – это когда на одной большой площадке собирается много людей, в том числе употребляющих различные запрещенные вещества, и отрывается под электронную музыку. До ее появления этих людей объединяли рок-музыканты на своих концертах и фестивалях. Потом технологии подарили человечеству синтезаторы, правда, музыканты долгое время их не использовали. С развитием технологий люди начали экспериментировать, брать роковые и дисковые темы и накладывать на них синтезаторы, обрабатывать, добавлять хаусовую сетку – так появились чикагский хаус и детроитское техно. Оно было минималистично, потому что, банально, у первых музыкантов не хватало средств на разнообразные синтезаторы и «железки» — они обходились одним-двумя синтезаторами и из них старались выжать максимум возможностей – так и появилась электронная музыка.

— Что изменилось после поездки в Англию?
— Из Англии я привез кучу разных дисков, слушал их, ставил своим друзьям – такой музыки, особенно в Краматорске, где я тогда жил, еще никто не слышал. Я тогда еще не думал о диджеинге – просто со всех этих дисков выбрал лучшие, на мой взгляд, треки, сделал из них подборку и записал на диск. Ее слушали друзья в машинах. Потом я познакомился с ребятами с местной дискотеки. Там было очень старое оборудование — сдвоенная дека – сейчас ее мало где найдешь. Так как город маленький, то у меня не было никаких проблем со всеми познакомиться. Местные диджеи научили меня играть и еще будучи школьником я стал выступать у них на дискотеках.

— А как думаете, диджею для успешных выступлений вообще надо музыкальное образование?
— Для современного саунд-продюссера достаточно купить книжку по сольфеджио для первого класса музыкальной школы и проштудировать. Уже на этом этапе он будет знать намного больше, чем многие диджеи выступающие сейчас в клубах. Если ты хочешь что-то написать, то должен четко понимать что, и как это сделать. А не тыкать пальцем в небо: что-то наклацал на аппаратуре и все само заиграло. Современные технологии и в самом деле сейчас позволяют получать результат без особого участия музыканта, среднестатистический слушатель даже может решить, что играет нечто качественное. Но это музыка-однодневка, а я все-таки стремлюсь создавать более качественный продукт.

— Кто для вас сейчас является главными законодателями в мировой электронной музыке?
— Для меня есть три страны-законодателя, это мой личный рейтинг и я не претендую на какую-либо объективность. На первом месте для меня находятся немцы – это самый передовой в мире саунд: Dixon и AME – именно на них я ориентируюсь и в своем творчестве. На втором месте американцы — очень многие американские диджеи, композиторы музыканты которые планку в мировом саунде. На третьем месте англичане – у них развита клубная жизнь, оттуда многое шло, но опять же повторяю, это мое личное восприятие, не более.

— А за творчеством Гребенщикова еще не перестали следить?
— Я был на одном из последних концертов Гребенщикова в Киеве – тогда вся Stereoplaza была заполнена. У него нескончаемый поток творческой энергии — каждый год он выпускает новый альбом. Сколько мы знаем групп одного хита? А этот человек постоянно что-то создает. К нему всегда придут люди, несмотря на все политические аспекты, потому что он умеет сохранять свою нейтральную позицию, не лезть, куда не надо, и всегда находить своего слушателя. Кроме того, он меняется со временем. Я был на концерте Depeche Mode, культовой группы, но когда я на них смотрел и слушал их хиты, которым уже 20-30 лет, то пришел к такому выводу, что от них прежних уже ничего не осталось. Мне показалось, что, если бы они сыграли то, что они сейчас хотели бы сказать, то это была бы уже совсем другая музыка. Но они вынуждены петь те хиты, которые от них ждут, поэтому это все выглядит так негармонично. У Гребенщикова же столько песен, что он может постоянно менять свою программу, у него никогда не будет проблем с материалом. При этом он улавливает все новые течения, которые отражаются в его музыке. Это круто, поэтому я его уважаю и считаю очень крутым музыкантом.

— Почему вы так долго не решались посвятить все свое время именно музыке?
— Когда я закончил школу, то был в куда менее сознательном возрасте и не мог аргументировано защищать свою позицию перед родителями. Да и не мог я тогда толково заниматься музыкой – у меня не было ничего, что я мог бы выразить через нее. Но музыка всегда была рядом – та же гитара всегда была под рукой. Потом, когда после гибели отца мне пришлось вернуться в Краматорск и стать инженером на заводе, мы устраивали свои домашние тусовки. В Краматорске как таковой ночной жизни нет, в Донецк не наездишься, а слушать качественную музыку хотелось. Я брал пульт и выступал перед своими друзьями.

— Что случилось прошлой весной, когда вы попали в плен к сепаратистам?
— Я как раз начинал работать над своим бизнесом и часто бывал в разъездах по области. В тот раз я ехал по трассе Краматорск-Святогорск и на одном из блокпостов меня остановили, нашли в багажнике шарф болельщика сборной Украины по футболу и обвинили в том, что я «правосек». Меня повели на «расстрел» — завязали глаза и связали руки, разрешили помолиться и спросили о последнем желании, а потом выстрелили холостым. Пару дней меня били, заставляя петь гимн Украины и кричать «Слава Украине». Их особенно раздражало то, что я местный, а их новый режим не поддерживаю. Хотя нам запрещали разговаривать в камере, мне удалось познакомиться с талантливым театральным режиссером Павлом Юровым и художником и волонтером Денисом Грищуком. Через пару дней моей матери удалось меня освободить, но моя машина ушла в «пользу республики», впрочем, лишних вопросов я не задавал. Мне и так очень повезло — Паша и Денис освободились только через пару месяцев, с приходом украинских войск.

— Что было потом?
— Сначала я поехал к родным в Днепропетровск, а затем окончательно переехал в Киев. Я был в глубоком эмоциональном кризисе и не знал, что мне делать. В Киеве у меня было довольно много друзей и мы часто ходили слушать музыку в «Closer» — мне изначально нравилось это место, там играет очень качественный и концептуальный саунд. Кстати, с этим клубом связана отдельная история. На одной из вечеринок я без памяти влюбился в одну девушку, которая оказалась сестрой хозяина клуба Сергея Яценко. На тот момент меня уже знал весь клуб. Увы, с девушкой у нас не все складывалось хорошо и со временем нам пришлось расстаться. От своих знакомых я слышал какие-то дикие слухи на счет обстоятельств нашего расставания, но как бы там ни было, от всей клубной тусовки я отошел и сейчас сконцентрировался исключительно на собственном творчестве.

— Над чем вы работаете сейчас?
— Мне бы больше хотелось быть и называться музыкантом, а не диджеем. Я работаю над собственным саундом, при этом я одновременно развиваю два направления: более спокойное и медленное, которое может служить музыкальным фоном для показов и арт-выставок и над более клубным и танцевальным саундом. В планах с Павлов Юровым снять документальный фильм о всех событиях в плену под рабочим названием «Je suis Донбасс». Мне не хватает знаний и опыта для этого проекта, поэтому я решил пройти курс в Киевской академии медиа искусств. Еще один интересный проект предложили ребята из «Oleksandr Dovzhenko National Centre» — это киноархив немого украинского кино. Сейчас я выбираю фильм и буду писать к нему саундтрек.