Андрей Кириченко: «Можно и стиральную машину заставить играть по нотам»

На выходных в Киеве пройдет четвертый фестиваль экспериментальной музыки Next Sound. Хотя организатор и идейный вдохновитель Андрей Кириченко отрицает название «экспериментальной» по отношению к той музыку, которую можно слышать на New Sound. Подобная музыка не привычна среднестатистическому слушателю, а многие просто спросят «а как это?». Мы поговорили с Андреем о том, что можно услышать на фестивале, о маркетинге в музыке и почему звуки стиральной машины — это тоже искусство.

С чего всё началось

С тех пор, как фестиваль «Детали звука» прекратил свое существование, возникло ощущение, что чего-то не хватает. У меня давно назревало желание сделать фестиваль европейского формата, так, чтобы часть фестиваля была посвящена современному искусству: медиа-арту, инсталляциям, выставкам, а вторая часть была музыкальной. Нам сейчас бюджет это не особо позволяет, но хотя бы музыкальную часть стараемся расширять. Как музыкант, я ездил по многим фестивалям и знаком с их организаторами. Однажды в 2012 году мне написали из ассоциации фестивалей прогрессивной музыки — E.C.A.S (European Cities For Advanced Sound). Они собирались сделать в Киеве встречу и спросили, могу ли я помочь с её организацией. Я решил, что это хороший повод для начала фестиваля.

Тогда еще не было понимания, как этот формат будет воспринят, какие площадки можно задействовать. Ведь клуб Хлеб уже был закрыт, а Closer’a еще не было. Был огромный вопрос о промоушене, непонятно, насколько обширную программу  нужно делать и какая должна быть ценовая политика. Это было как шествие по минному полю. Много было допущено ошибок.

Одна из них — то помещение, которое мы наняли на субботнюю программу. Это был павильон киностудии им. Довженка. Он соответствовал духу музыки, но количество публики не совсем отвечало масштабу помещения.

О посещаемости

В прошлом году было чуть больше тысячи человек в субботу и чуть меньше в пятницу.. Мне было бы интересно работать с публикой, которая не слышала раньше такой музыки, но открытая к чему-то новому. Чтобы было больше посетителей нужно приглашать более популярных хедлайнеров. Сейчас наша целевая аудитория — может быть, около 2 тысяч, но если приглашать звучных хедлайнеров, то будет и 3-4 тысячи.

Музыканты, которые сюда приезжают, довольны публикой. Наша «посещаемость» не очень отличается от европейской. Хотя понятно, что больше людей приходят туда, где есть танцпол и где можно послушать понятную для широких масс музыку.

О прибыли

Пока не может идти никакой речи о финансовой прибыли. Я буду очень счастлив, если мы выйдем хотя бы в ноль, но такие фестивали очень важны для Украины. Они показывают не только срез нишевой культуры, но и развитие технологий. В Европе подобные фестивали часто спонсируются бюджетом ЕС и культурных фондов. У нас с этим в целом большая проблема — либо этой поддержки вообще нет, либо она есть через какое-то «кумоство», либо поддерживаются заведомо популярные проекты. Мне хотелось бы добиться хотя бы уровня фестивалей Unsound в Кракове или Atonal CTM в Берлине.

Об идее фестиваля

Я не могу сказать, что Nextsound — это фестиваль экспериментальной музыки, этот термин — ни о чём. Экспериментальной музыкой можно назвать всё что угодно, не укладывающееся в формат канала М1 или MTV. Чтобы дать какое-то определение фестивалю, нужно было бы перечислить все жанры, в которых выступают музыканты на фестивале: от техно, электро и IDM, до альернативного попа, industrial и noise. Фестиваль покрывает много жарнов музыки, просто она не совсем привычна для украинского слушателя. Люди зачастую слушают музыку танцевального формата. Я занимаюсь популяризацией того, что не укладывается в нормальное представление о вечеринке. Обычно событие в Киеве выглядит так: диджейский стол, музыка которая вас не должна напрягать, вы возьмете коктельчик и будете хорошо и расслабленно проводить время.

На NextSound есть некоторый вызов, направленный на слушателя. Это как дополнительное задание: найти что-то интересное для себя и влюбится. Среднестатистический слушатель не особо задумывается о том, чтобы найти новое, чтобы расширить свой музыкальный кругозор. По ТВ такой музыки не бывает. Получается, что медиа подстраивается под слушателя, а слушатель, занимая пассивную позицию, слушает то, что ему дает медиа. Получается такой себе уроборос, змея кусающая себя за хвост.

Можно, конечно, пойти на поводу у востребованного формата, финансов и посещаемости. Но без этого особенного отношения к новой, необычной музыке, фестиваль потеряет свой облик. Я бы ни за что этим не пожертвовал.

У фестиваля уже есть некоторое имя и особо уговаривать никого из музыкантов не пришлось. Для них Восточная Европа очень интересное направление, потому, что здесь публика всё ещё жадная до такой музыки. Есть более впечатлительные музыканты, которые смотрят новости и пугаются. В новостях всё намного хуже, для того, чтобы шокировать людей. Некоторые накрываются этим состоянии страха и отказываются ехать в Украину. К счастью, таких случаев было всего 2 и это не носит систематический характер.

Что такое экспериментальная музыка

Музыка — это не только мелодия. Музыка — это всё что нас окружает: звук дождя, шум листвы, звук механизмов. Если нужно, то можно и стиральную машину заставить по нотам играть. Когда композитор или продюсер берётся за создание музыки, он сам принимает решение, хочет ли он творчески выразить свои идеи более доступно или более радикально. В 21-ом веке у нас есть масса технологий, чтобы сделать в музыке, все что угодно. Всё зависит от видения музыканта: насколько он хочет ограничить себя, хочет ли использовать акустические инструменты, какие именно использовать технологии. В такой музыке можно совместить и голос, и классические инструменты, и звуки механизмов, и электронные инструменты.

Тот же Джон Кейдж и другие композиторы-революционеры показали, что их музыка — это тоже искусство, и так тоже можно творчески выражаться.

О маркетинге в музыке

Интересно было задуматься о том, насколько маркетинг присутствует в музыке. Не только в реалиях 21 века, а вообще с древности, с появлением жанров и направлений. Почему мы о музыке думаем описательным языком? В медиа мы часто видим описание музыки — и это уже странно. Мы пытаемся описать то, что изначально не имеет какого-то аналитического базиса. Да, мы можем описать процесс её создания, ссылаться на уже известные примеры или эмоциональные состояния, которые музыка может в нас вызывать. Музыка изначально была необходима для выражения и передачи своих чувств другим, или при ритуалах, в собраниях древних людей. Но они ведь не задумывались и не анализировали почему они играют именно так, а не иначе.

О своем творчестве

Музыка это моя дхарма, если хотите. Я занимаюсь ею уже больше 25 лет. В этом стиле мне нравится широта возможностей для творческой реализации. Здесь можно экспериментировать бесконечно. Ты постоянно думаешь о том, какие проекты можно еще реализовать. Например, записать звуки холодильника или поэкспериментировать с акустическими инструментами.

Недавно делали проект с Сергеем Жаданом и Юрой Ефремовым: Сергей читал свои стихи под нашу музыку. В Днепре есть интересная команда «Дзьоб» — это электронная музыка с оркестром, хочу с ними сотрудничать.

Очень важно слушать классические произведения. Я считаю, что не столько даже важно музыкальное образование, как понимание того, что до вас уже что-то было, были какие-то радикальные, для своего времени, произведения и новый звук. Для того, чтобы создать хороший культурный продукт нельзя просто повторять что-то. Нужно использовать культурный бэкграунд и надстраивать над ним что-то своё.