Museum for change: Чем краудфандинг может помочь музею

В нашем спецпроекте (не)Музейный формат мы рассказываем о музеях, которые не просто хранят в себе артефакты прошлого или произведения искусства прошлых лет, но и становятся пространством для коммуникации, местом исследования и, в первую очередь, диалога.

На этот раз рассказываем об одесской инициативе Museum for change, которая помогает стать лучше Одесскому художественному музею. Основательницы проекта Александра Ковальчук и Инна Билоус приходят на интервью в футболках «Будь как Маразли!». Этот лозунг призывает присоединиться к инициативе, то есть стать меценатом. Именно Григорий Маразли передал в дар городу здание для создания Городского музея изящных искусств.

Александра и Инна рассказали ARTMISTO о том, почему найти деньги не самое сложное, любят ли дети музеи и что не может изменить благотворительная организация.

О том, почему музеи

Есть такая теория, что человек должен заниматься одной из двух вещей: либо тем, что его вдохновляет, либо точкой боли. В Украине есть множество причин, по которым может быть больно. Для нас болезненным является поход по музеям. Даже здания, в которых они располагаются (а это часто памятники архитектуры), находятся в ненадлежащем состоянии. Единственный отреставрированный — это музей Ханенко, в котором не так давно была реконструкция. Из того, что мы видим почти везде — это разрушающиеся здания и картины, которым нужна реставрация. Это только те вещи, которые на виду.

Мы видим, что потенциал огромный. При этом контекст, в котором находятся сотрудники, и коллекция не соответствуют. В США до 90% финансирования музеев идет от фандрайзинга. Они делают это еще с 1930-х годов, когда начали открываться музеи. И это были частные инициативы.

У нашей страны относительно небольшой опыт капитализма. Мы подбираемся к тридцатилетнему возрасту, когда у страны, как и у человека, наступает некая переоценка ценностей  и взросление.

У нашего поколения осталось ощущение, что сходить в музей нужно для галочки, поэтому если сходил один раз — больше незачем возвращаться. Как правило, это была экскурсия в школе в старшем классе, на которой ты чуть не умер. Не так давно было отвращение к музеям. Перестаешь думать, что в Украине можно пойти в музей и получить удовольствие. Но когда ездишь по музеям в разных странах — понимаешь, что украинские музеи ничем не хуже и очень часто имеют впечатляющую коллекцию. Да, сложно сравнить Одесский художественный музей и Метрополитан, но всё же.

О Museum for change

Museum for change — это волонтерская организация. Наш фонд финансирует часть расходов на административные нужды и мелкие ремонтные работы по музею. Периодически финансируем выставки и программы. Помогают еще активные сообщества. Например, можно поддержать музей на 1000 грн в год, купив музейную карту Museum membership. Эти деньги идут на санитарно-гигиенические нужды — например, мы купили бойлер для библиотеки. Грубо говоря, выделяем деньги на что-то, что либо влияет на комфорт посетителей, либо не дает зданию развалиться.

Есть программы для мелкого бизнеса, помогают меценаты, а еще проекты, которые рассылаем большим компаниям.

Что бы мы не делали, все очень относительно. Всегда найдется кто-то, кто говорит, что мы потратили деньги не туда. Когда мы сделали ремонт вестибюля, нам сказали, что лучше бы пополнили коллекцию. Когда полечили буксус, нам ответили, что нужно было потратить деньги на реставрацию.

В 50-х годах  вестибюль музея был переделан. С тех пор только красили стены и потолок. Строительная компания, которая работает в Одессе и области, выделила на ремонт 400 тыс. гривен. Для них это оказалось важным. Здание музея — памятник архитектуры,  его видоизменять нельзя. Например, пластиковые окна — наказуемы законом.

Из-за вестибюля чуть не случился скандал. Когда начали ремонт, оказалось, что самый ранний  цвет стен — желтый. Одни говорили: давайте аутентичный, другие: пусть соответствует  фасаду (фасад музея — фиолетовый и розовый. — прим.авт). Решили оставить цвет зафиксированный, в охранных документах — бордо.

Поддержали несколько выставок в музее. Например,  «В лабиринтах времени» — выставка отреставрированных работ из коллекции музея. Мы помогли с рекламой, за счет фонда был издан каталог выставки. Следующим этапом была подготовка к выставке Татьяны Яблонской.

Эти две выставки — отдельный предмет гордости. Когда мы начали подготовку, то были уверены, что потратим много денег и нас в этом обвинят. В итоге мы заработали ровно столько же от продажи билетов. Около 4 тысяч человек посетили эти две выставки. Это очень круто, учитывая зимний период, когда практически нет туристов, а значит, посетители — одесситы.

Можно было бы, конечно,  не тратить на выставку денег, а отдать их музею. Но тогда в музей не пришло бы столько людей. Мы собираем статистику также для того, чтобы потом поделиться с кем-то, кто будет создавать подобные инициативы. И статистика важна, даже если это провальные вещи.

Были и сомнительные моменты, к примеру «Изящный бранч». В музеях иногда проводили различные фуршеты и приемы для дипломатов. Традиция возникла еще в советское время, но подобных открытых мероприятий не было. То есть, не приглашенный узкий круг, а с медийной поддержкой, чтобы все знали о событии.  Мы продавали билеты по 1000 грн. Посетители приходят в воскресный день в музей. Сидят за общим столом, им читают три лекции, предлагают легкие закуски, чай, кофе и шампанское. Научным сотрудникам было сложно. Трудно смириться, что в музее будут есть и пить, еще и возле экспонатов. Они переживали, что  экспозиция музея станет фоном, а не основой. В процессе бесед с людьми, которые были на этом обеде, выяснилось, что восприятие получилось разное. Действительно, были те, для кого музей стал фоном. Для большинства — нет. Одна девушка после этого обеда начала постоянно переводить деньги для музея. Таким образом, мы расширили аудиторию. Но это по-прежнему спорное событие. Получается дискуссия: жертвует ли музей чем-либо, когда проводит подобные мероприятия?

Когда организовывали детские концерты, мы думали, что это будет приносить доход. Но есть часть расходов на музыкантов, рекламу, билеты и т.д. В итоге получается уже социальный проект. Мероприятия с детьми для музея скорее всего будут минусом в отношении денег, тут важна другая мотивация.

Museum for kids

Мы часто посещаем музеи за границей, в том числе и с детьми. Для них это всегда интересный процесс. Обидно, что в Одессе такого нет. Нет квест-карт, путеводителей, адаптированных экскурсий и т.д. Ни в одном музее Одессы нет образовательных программ для детей. Исключение — муниципальный музей частных коллекций имени Блищунова.

Возможно, это из-за недостаточного спроса на детские программы. Если спросить у родителей школьников, какие они знают музеи,  единицы справятся с задачей ответить на этот вопрос. А для того, чтобы появился спрос, нужно создать тренд.

Когда мы начали детские программы в художественном музее — они проходили успешно. Теперь перенесли детские концерты в музей Западного и восточного искусства. Каждое занятие посвящено одному музыкальному инструменту. Рассказывают его историю, исполняют на нем произведения. Дети в восторге. Из существенных плюсов — это происходит в музейном пространстве и воспитывает эстетику. Дети привыкают к ощущению, что в музее можно получить удовольствие, и, что немаловажно, туда можно вернуться еще и еще.

Так начался наш проект museum for kids. В каждом зале детям проводили небольшую экскурсию. Занятие посвящено теории искусств, затем дети рисуют понравившуюся картину, либо картину в том стиле, которому посвящено занятие. Никто не говорит, что так дети научатся азам живописи, но это душевные встречи детей в музее.

Когда дети говорят, что хотят вернуться в музей — для нас это победа. Дети наших знакомых приходили на эти занятия и потом терроризировали родителей с вопросом «Когда уже можно снова пойти в музей?».

Нужно привить детям любовь к музеям. И может, через 15 лет они станут чиновниками, которые изменят систему, или бизнесменами, которые будут поддерживать музеи.

О финансах в музеях

Собрать деньги на развитие музея можно через благотворительные фонды. Другой, гораздо более сложный вопрос — найти юридическую консультацию. Юриспруденция музейного дела мало кого интересует и тяжело найти компетентного специалиста.

В Украине законодательством уже предусматривается снижение налогов за благотворительность. Но многие компании работают по серым схемам и мало кого это снижение интересует.

Вообще, музей сам способен зарабатывать. Законодательством это предусмотрено благодаря счету в частном банке. Но это вопрос децентрализации. Львов — единственный регион, где разрешают это делать. Наша местная власть не готова идти на такие изменения. Мы уже просили дать разрешение на открытие счета в банке. В ответ мы услышали, что если одному дадут возможность зарабатывать, то все остальные тоже прибегут за свободой.

Без супер-средств музей — это нереально. Музей — пожиратель средств, потому что содержание коллекции, которая стоит несколько миллионов, не может быть незатратным. То, что делаем мы — это капля в море и решение локальных задач. Бюджетные деньги тоже необходимы. Должен быть здоровый лоббизм.

Год назад нам казалось, что только общественного участия будет достаточно. Сейчас понимаем, что отдельно важно всё, касающееся касается законодательства. Даже билетный принтер — это был большой бюрократический круг со всеми инстанциями. Кажется, что просто нужно собрать деньги на краудфандинге и установить принтер. А собрать деньги оказалось легче всего.

Об атмосфере в музеях и сотрудниках

Что касается экспозиции и выставок, то это зависит от сотрудников и от финансовых возможностей. Мне кажется, что одна из ключевых проблем в Украине — не недостаток средств, а недостаток кадров. Найти людей на зарплату в 2500 гривен — это реально, если у людей будет сильная страсть. Культурологи жаловались, что они не проходили практику в музеях. Их отправляли в школы, библиотеки, но не в музеи. А вдруг у кого-то бы появилось желание работать? Часто слышим от молодых культурологов о негативном опыте взаимодействия с музеями. Самое ужасное, что эта атмосфера пугает и детей. Замечания вызывают негативную реакцию. Причем, за какие-то вещи вроде «пробежал быстрее чем нужно, подошел близко к картине, достал воду». Это вызывает отторжение.  

Есть какие-то вещи, которые в 2017 году уже делать нельзя. Нельзя трогать чужого ребенка, даже если он бегает по музею, нельзя кричать, хамить людям, в первую очередь, хамить молодежи. Неприятно каждый раз слышать что-то плохое о музее. Мне рассказывали, что на днях журналист с девушкой зашел в музей, и им успели нахамить 4 раза. В итоге они разочаровались и пишут гневный материал.

Каждый смотритель видит в человеке, который заходит в зал, потенциальную угрозу с презумпцией виновности. Либо вандал, либо эпилептик, либо вор. Сохранение картины для них — первое в ряде ценностей.

Эффективна ли благотворительная организация и насколько она может менять музей? Она может решить ряд локальных проблем — лечение буксуса, замена трубы, ремонт — но глобально влиять на сервис и кадры мы не имеем права.

Люди не следят за тем, кто становится директорами музеев, театров. А потом из-за этого мы приходим к тому, чем становятся культурные институции. Для нас очень важно, чтобы к конкурсу на должность директора художественного музея было привлечено как можно больше внимания.

В музее должен быть менеджер. Даже если нет узкопрофильного образования — тоже можно подаваться на должность. Главное, чтобы был опыт работы в культурном учреждении. Самое главное для директора украинского музея — это не только готовность решать каждый день проблемы, но и видеть стратегию, быть визионером и верить в то, что ты делаешь. К таким людям приходят меценаты.

О достижениях

Отремонтировали Суворовский зал: обновлена система освещения, окрашены стены, пошиты шторы, произведен профессиональный клининг колонн и паркета. 

Через краундфандинговую платформу «Мой город» собрали 31617 грн и приобрели профессиональный микроскоп и расходные материалы для реставрационной мастерской музея.

Привели в порядок санузлы (починили сантехнику, закупили и установили держатели и другие аксессуары); обеспечили музей стройматериалами для ремонтных работ во дворике.

В летние месяцы разместили рекламу музея на радио FM1, сити-лайтах в центре Одессы и бигборде в Черноморске.

Заказали и навесили занавески на втором этаже музея.

Организовали фотосессию от нескольких фотографов — теперь у музея есть архив красивых фотографий.

Оплатили трехмесячный курс лечения для буксуса во дворе музея (кустарника в форме лабиринта) — садовники его лечили, удобряли, посадили молодые кусты, почистили.

Запустили программу Membership и получили 16500 гривен на счет БФ для оплаты актуальных потребностей музея.

Провели благотворительный ивент «Изящный бранч», на котором собрали 21900 гривен на ремонт в зале ДПИ.

Предоставили стипендию на обучение в InvogueArt gallery троим сотрудникам одесских музеев.

Отремонтировали вестибюль за 600 000 гривен. Провели локальных ремонтных работ на 50 000 гривен.